Александра Гейл - Дневник. Поздние записи [СИ]
Он не стал дослушивать и назвал адрес:
— Ленгсингтон Сквер, 16. Там живет сэр Джеймс Маер. Я предупрежу его о вашем визите. Что-то еще?
— Н-нет. И спасибо вам огромное, — задохнулась я от благодарности.
— Рад помочь. Но в обмен не могли бы вы оказать мне услугу? — спросил он. А я вся вытянулась в струнку. Об этом я не подумала. Я знала достаточно такого, что могло бы заинтересовать Граданских. И если он потребует информацию, скажем, об Алексе…
— Конечно, я слушаю.
— Вы не могли бы мне прислать пару фотографий моего внука? — Я недоверчиво застыла. Такого я точно не ожидала.
— Дэнни?!
— Да, Данила Граданского, сына Константина. Мне бы хотелось их иметь.
— Д-да, конечно. — Я не сумела скрыть облегчение в голосе.
— Адрес моего почтового ящика знаете?
— Нет.
— Значит, я пришлю его вам в смс.
И пока он не положил трубку, я почти крикнула:
— Виктор, простите, что без отчества, я его не знаю… еще кое-что, — сказала я. — Разумеется, мне бы не хотелось, чтобы об этом разговоре знали Елисеевы. А, тем более, ваш сын.
— Разумеется, — устало ответил Виктор. И мне показалось, что он со мной полностью согласен. — До свидания, Карина.
Я поспешно сбросила звонок, и побежала к стоянке такси, чтобы взять машину до особняка сэра Маера. А его обитель была шикарна. Полноразмерная подъездная дорожка, забор, дом на зависть. Внутри интерьер под стать. Пока я шла в его кабинет в сопровождении дворецкого, наши шаги приглушал ковер с ворсом чуть ли не по щиколотку. И глядя на все это великолепие, я почему-то не ожидала, что сэр Маер окажется худощавым мужчиной лет сорока-сорока пяти с висками, тронутыми сединой, и очками в черепаховой оправе. Интеллигент. Потомственный.
— Вы, должно быть, Карина Орлова? — спросил меня сэр Маер и протянул руку для пожатия. Я поспешила ответить. На его лице даже тени удивления не мелькнуло. То есть либо он уже переварил эту новость, либо для него подобные просьбы не впервой.
— Виктор Граданский…
— Я знаю. Он попросил оказать вам посильную помощь. Так что расскажите мне что случилось.
И я без обиняков поведала ему об операции Лизы и требуемой сумме. Пояснила, кем приходится Данил Граданским, предположив, что это заставит мужчину проникнуться сильнее. Ну… я не прогадала. Лиза у меня вышла просто на редкость несчастной и обделенной. А уж ангелок-Дэнни… В общем закончилось все тем, что сэр Маер повез меня в больницу лично. И раз уж пошла такая пьянка, то ребенка для острастки я тоже попросила прихватить. Сэр Маер, разумеется, согласился. Вся ситуация выглядела на редкость маразматически, особенно если учесть, что от возврата денег он отказался, мотивируя это личными отношениями с Виктором. Я уж не знаю, за кого сэр Маер меня принял, может и за родственницу Граданских, но я побоялась его разубеждать, а то как пустишься в объяснения, кто я такая, так и окажешься в сточной канаве. Я решила, что с Виктором о возвращении долга будет намного проще договориться, с ним-то мы в одном городе живем… А если он решит, что что-то там Лизе и Дэнни их семейка подзадолжала, то я спорить не стану. Эти ублюдки и пальцем ради них не пошевелили, пусть откупаются, если это их метод…
Лежащая на кровати Лиза напоминала привидение. Она сливалась с простынями, только облако рыжих кудряшек и можно было различить. Мое сердце сжалось. Казалось, даже сэр Маер напрягся от ее внешнего вида. Дэнни рванул к матери, но я его притормозила.
— Постой-ка ковбой, — слабо улыбнулась я ему. — Осторожнее, видишь капельницу, нельзя ее трогать даже пальцем. Ну, иди.
Лиза обняла Дэнни, но глаза ее внимательно следили за нами.
— Что случилось? Кто этот человек? — спросила Лиза.
— Он одолжил мне денег. Перевод занимает слишком много времени.
— Как ты на него вышла? Через Алекса?
— Через Виктора.
Пауза. А потом Лиза улыбнулась и заговорила с сэром Маером на ломаном английском. Я глазам своим не поверила, когда увидела, как она расцвела, напропалую кокетничая. Сэр Маер старательно вежливо отвечал ей и учтиво улыбался, но, кажется, уже жалел, что с нами связался. По крайней мере сослаться на не терпящий отлагательств телефонный звонок, чтобы сбежать, не преминул.
— Ты что творишь? — ужаснулась я, глядя на подругу.
— Он сравнительно молод, не имеет отношения к Алексу, и у него есть деньги, — пожала она плечами. — По-моему дальнейшее развитие событий очевидно.
Я заморгала и помечтала о том, чтобы Дэнни сейчас в этой палате не было. Припомнила слова Алекса о том, что идеализирую эту женщину… и мне, да, стало чуточку стыдно, что я втянула в эту историю явно уважаемого человека. А потом стало стыдно, что позволяю общественному мнению влиять на мое! Они взрослые люди, сами разберутся.
Но главный сюрприз ожидал меня по возвращении домой. Точнее чуть раньше. Когда Дэнни вдруг замолчал на всю поездку. Он даже взгляда моего избегал.
— Ты не должна была, — сказал он мне.
— Что не должна была? — нахмурилась я.
— Ты не должна была… брать эти деньги для матери. Ты ведь не из таких.
До меня медленно, но с неотвратимостью железнодорожного состава начал надвигаться… смысл. Я с ужасом уставилась на мальчика.
— ДЭННИ! — воскликнула я.
Он покраснел до кончиков ушей. И я, кажется тоже. Мы хором спрятали глаза.
— Я не… так… добыла эти деньги. Я просто позвонила… твоему деду и сказала, что у вас неприятности.
— Ааа… блин, прости, просто мама… она…
— Я в курсе.
— Вот поэтому я и спрашивал, как вы познакомились. Ее подруги обычно не такие, как ты. Им плевать и на меня, и на нее. Они хотят только веселиться и денег побольше.
— Мне жаль, — вздохнула я. — А знаешь, пойдем-ка лучше купим мне пленочный фотоаппарат и сделаем несколько снимков.
Дэнни улыбнулся. Мы оба явно были в восторге от идеи сменить этот разговор на что угодно иное.
Оставшиеся мои дни в Англии Лиза терроризировала сэра Маера, который медленно, но верно оттаивал к чарам бедной больной девушки, брошенной всеми на произвол судьбы с ребенком на руках в чужой стране. А мы с Дэнни занимались друг другом. А еще учились проявлять фотографии. Три загубленные пленки спустя и покупку портьер в стиле «нет солнечному свету», мы ухитрились проявить в приличном качестве крайне неприличное сэлфи нас с ним. Это была самая дурацкая фотография из всех, такие делаются по правилу: уж если и получится, то точно не эта. Но закон подлости не дремлет…
Седьмого числа, в Рождество я вернулась домой самолетом Алекса, решив, что раз обещал — пусть выполняет. Но по такому случаю нужно было отчитаться, и я сделала дежурный звонок:
